Вопрос про Отца и Гения

Когда в политике начинают петь вкрадчивые песни о национальном лидере, «отце родном», твердить «да вы только посмотрите сколько он для республики (страны, народа) всего сделал, да если не он, то кто?…», в душе сразу рождается сомнение в оправданности такого подхода к государственному строительству. 

Пусть идёт на выборы и баллотируется наравне со всеми. Уж такого отца нации наверняка в первом же туре переизберут! Подтвердят демократическим способом любовь к национальному лидеру! А вот если предлагается просто воспевание, восхваление, а потом назначение и легитимация без избирательной процедуры, то становится стрёмно… Душу начинают терзать смутные сомнения: может быть «отец родной» больше любит власть, чем свой народ? 

И как тут не вспомнить строки из Александра Галича: «Поэма о Сталине», четвертая песня — «Ночной разговор в вагоне — ресторане»:

Кум докушал огурец

И закончил с мукою :

«Оказался наш Отец

Не отцом, а сукою…»

Полный, братцы, ататуй!

Панихида с танцами!

И приказано статуй

За ночь снять со станции.

И не стоит думать, что все национальные политики любого толка глупее нас с вами! Что они, в случае чего, не оседлают для своей политической выгоды злободневные лозунги и не вольются в актуальные политические течения с националистической идеологией. 

Достаточно взглянуть на  пример с советским комсомолом, когда вчерашние идейные комсомольцы, номенклатурные павки корчагины, рвавшие на груди рубаху за коммунизм и советскую власть, в один прекрасный день поняв, что ставка на замшелую марксистскую идеологию бита, по-быстрому перековались в национальных бизнесменов. Правда, перед этим они успели  удачно обокрасть ВЛКСМ и пустить «золото партии»  в бизнесоборот. 

Их было много, у них были наработанные связи в «структурах» и «органах», было понимание и поддержка бывших идеологических единомышленников  — и вот результат… Сегодняшние власть имущие во многих национальных республиках — это выходцы из того самого комсомола, хотя исповедуемая ими в данный момент государственная идеология может быть  диаметрально противоположной марксизму. Но на какие только мировоззренческие метаморфозы не пойдёшь ради захвата либо удержания руководяще-распределительного места возле кормушки! 

Обратные превращения из аиста в калифа на поле политических баталий точно так же абсолютно допустимы и вероятны. Для авантюристов, ищущих дорогу во власть, плохих путей не существует: коммунист может стать буржуазным националистом, атеист – предстать муллой или православным священником, а талибский мулла, в случае высокой выиграшной ставки, не оробеет перед превращением в борца за права женщин.

Я русским себя не считаю, я татарин. И обращаясь к землякам, скажу: если мы, как и любые другие народы, рискнем строить политику, основываясь на умилительном коленопреклонённом уважении к вождям, то создадим Венесуэлу, или Северную Корею, или Туркмению, или ещё что-то подобное. В новейшей истории тьма тьмущая примеров таких лидеров народной любви, которые на поверку оказались лютыми диктаторами. 

А всем тюркским народам стоит быть особенно осторожными с «безграничной любовью к отцу нации», мы ещё не до конца переболели болезнью раболепствования перед падишахом/ханом/беком. 

Помним и применяем эти знания на практике.