Накануне смуты: почему исторически в России невозможно жить нормально
Почему население России, обладающее такими природными богатствами, живет хуже всех своих соседей, не имеющих таких ресурсов? Дело в том, что нынешняя Российская Федерация в некоторых вопросах демонстрирует такую поразительную историческую преемственность, что даже не верится. Технологии XXI века накладываются на основу, остающуюся неизменной еще со времен Московского царства. Историк и археолог Павел Травкин поделился интереснейшим наблюдением на эту тему.
Вот что он написал.
В который раз перечитываю Флетчера. Нет, не поэта старой Англии. Джильса Флетчера, доктора гражданского права, посланника английской королевы к московскому царю Фёдору Иоанновичу в 1588 году (в целях развития торговых отношений). Заглянув в это европейское зазеркалье, дипломат, похоже, изумился и немедленно сел за написание книги, и его впечатления, в свою очередь, не могут не впечатлить нас, тех жителей современной России, которые сегодня дают себе труд наблюдать и сравнивать.
Ещё со времён Ивана Грозного стараниями царя и близких к нему людей страна была превращена в полигон для разграбления. Флетчер пишет, что он не знает большего порабощения простолюдинов, чем наблюдает здесь, в Московии. Народ унижен до рабского состояния. Земля, любое имущество человека принадлежит ему только по названию, «а на самом деле нисколько не ограждено от хищничества и грабежа как высших властей, так даже и простых дворян, чиновников и солдат». А потому развивать хозяйство нет смысла, а стать зажиточным даже просто смертельно опасно: тебя не только ограбят (что не диво), но и убьют. «Народ, будучи стеснён и лишаем всего, что приобретает, теряет всякую охоту к работе».
Как следствие — заброшенные «многие деревни и города, в полмили или в целую милю длины». По дороге к Москве только между Вологдой и Ярославлем Флетчер насчитал около полсотни таких совершенно пустых поселений. То же, как пишет он, ссылаясь на очевидцев, и в других концах страны.
Законы продуманы так, чтобы сподручней было людей содержать в рабстве и послушании. Из своего сословия не выходить, по стране не передвигаться, простому человеку, тем паче инородцу вроде пермяка или черемиса, не иметь оружия и воинских навыков: а мало-мальский интерес человека, даже горожанина, к наукам вызывал подозрение властей и окружающих.
Собственно, рабами, с таким устройством власти в стране, становились все. И не случайно лица даже высшего ранга в письмах к царю именовали себя холопами. Никто не мог чувствовать себя в полной безопасности.
Курс этот был задан ещё в год безоблачного младенчества Флетчера, когда сразу после победы над вековым врагом Москвы — то есть в первые дни по взятии Казани — молодой царь Иван сделал сногсшибательное заявление. По свидетельству героя битвы Курбского, вместо того, чтобы поздравить и поблагодарить израненных победителей, дворян и бояр, государь изволил заявить, что теперь, когда главный враг разбит, ему ничто не помешает разобраться с самими героями-победителями.
Писавший об этом просвещённый Курбский своей судьбой как раз и проиллюстрировал тему: бегство в ВКЛ спасло его от неминуемой смерти. А земляки мои, князья Палецкие, например, не убереглись, и некогда славный род, спасавший, бывало, московских великих князей, кровавым их наследником был уничтожен.
Как историк Ивановского края, не могу не помянуть ещё один наш, местный, княжеский род высшего ранга, что от Рюриковичей: Шуйские! И.П. Шуйский был — ни много, ни мало — регентом при юном царе Фёдоре! Куда, вроде бы, выше для обеспечения собственного спокойствия, но и это не спасло его от гибели в результате интриг у подножия трона. Не помогло даже то обстоятельство, что в распоряжении Шуйского было немало вооружённых сил, а в числе его обширных владений имелись крепости — и Шуя в сердце его владений, и новенькая Кинешма, рассчитанная на пороховые сражения и усиленная волжской судовой ратью…
Подобная организация власти обычно приводит к смуте даже в, казалось бы, могучем, великом государстве. Известное нам Смутное время начала XVII века стартовало, на самом деле, ещё в середине 90-х годов XVI-го. И снова не обошлось без наших земляков, на этот раз совсем не знатных. По мнению известного историка Р.Г. Скрынникова, лухские земли стали «первым очагом вооруженного выступления «разбоев» — простолюдинов, которым власть не оставила иного способа добычи пропитания, кроме грабежа с оружием в руках. Народ переступил черту.
Он, на самом деле, легко переступает…
Добавить комментарий