Маркеры идентичности

Все национальные языки — это деревенские языки, а не языки городов. Так утверждают русские. В некотором роде так и есть — ведь русские стремились и стремятся изгнать любой национальный язык из городов, если сразу не получается его полностью уничтожить. Надо оставить его лишь в деревнях, где он будет медленно исчезать.

Но язык деревень первичен, а не вторичен. Деревенское население более консервативно, более сплочено. Трудно отучить людей от родного языка там, где все всех знают и пристыдят.

С городами русским проще — их население более массовое, но при этом более компактное, меньше держится за традиционные устои, быстро изменяется и приспосабливается. Их легче русифицировать.

Таким образом, именно деревни являются маркерами того, какой язык изначально был на конкретной территории. Любой другой язык — насажденный, вторичный.

Поэтому если русские утверждают, что ваш язык деревенский, то таким образом они подтверждают свою чуждость на этой земле, как бы говоря «русские сюда понаехали!».

Ведь наши деревенские языки на всем пространстве от Питера до Камчатки, а их язык только в городах — сразу ясно, какой язык в этих землях чужой.

С другой стороны, в тех деревнях, которые уже полностью подверглись русификации, и там все говорят по-русски, деревенским языком становится уже сам русский. Только не говорите этого русским: они не переживут того, что их язык деревенским может быть — имперская идентичность не может быть деревенской, поскольку отсталая деревня только для туземцев, а не для великих завоевателей-цивилизаторов.

Любой народ имеет в своем составе как горожан, так и деревенских. Это нормально, в этом нет ничего постыдного. В конце концов, раньше и городов-то не существовало.

Но для русских эта логика не работает. Они все стыдятся быть деревенскими и не признают деревенских за своих. Это указывает на формирование русских исключительно в городах. Что свидетельствует об их искусственном происхождении, сформированном на базе манкуртизированных народов, забывших свои корни.