Маркеловщина: этноцид по инструкции. Как в 2000-х уничтожали марийскую идентичность

Они боятся об этом говорить. Или делают вид, что забыли. Слишком неудобная правда для современной России, слишком обнажённый пример того, как Кремль тестировал схемы «управляемого этноцида» — не массовыми расстрелами, а бюрократией, плеткой медиа, «реформами» и безмолвной угрозой. Имя этому этапу — маркеловщина.

В начале 2000-х Республика Марий Эл превратилась в лабораторию, где отрабатывали модель «ассимиляции без сопротивления». Руководил этим процессом Леонид Маркелов — назначенный Кремлём глава республики, человек, который системно и последовательно разрушал марийскую культуру, язык, политическое представительство и любую возможность национального самоопределения.

27 мая 2005 года. Концерт, который стал ударом

Самый громкий эпизод — 27 мая 2005 года. В Йошкар-Оле, прямо после выступления марийского ансамбля из Моркинского района, на артистов напали радикалы из ультраправой группировки. По свидетельствам очевидцев и по данным правозащитников, действия координировались по прямому указанию окружения Маркелова. Пострадало 15 человек. Их били, как врагов. Потому что они пели на марийском. Потому что они были марийцами.

Этот случай не стал исключением. Он стал сигналом: «Мы можем сделать с вами всё. И никто не заступится».

Что сделал Маркелов с республикой

Уничтожение марийского образования. Марийский язык, несмотря на статус государственного, превратился в факультатив. Министерство образования упразднило отдел, отвечавший за национальные программы. Учебники исчезли. Учителя уволены. Слово «марийский» стало опасным в педагогической среде.

Чистка органов власти. За несколько лет более 80 марийцев были уволены из госструктур. В правительстве из 110 человек марийцев осталось меньше десяти. В Комитете по печати — ни одного. Это был не кадровый вопрос. Это был этнополитический сигнал: марийцы не нужны во власти. Даже в своей республике.

Ликвидация культурных институций. Финансирование национального театра было обрезано. Властями инициировано слияние марийского театра с русским. Под видом «оптимизации» происходило вытеснение языка и традиций с главных культурных площадок.

Преследования и запугивание. Активистов били. Журналистов травили. Часть уехала, часть замолчала. Никто не сидел — но и никто не чувствовал себя в безопасности. Это был террор без официальных статей, где запугивание становилось государственной политикой.

Отмена закона о марийском языке. Принятый республиканский закон, закреплявший использование языка, был отменён как «противоречащий федеральному». Москва молчала. Зато охотно хвалила Маркелова за «порядок».

Война с национальным движением. Все, кто говорил о правах, о языке, о памяти — объявлялись «сепаратистами», «провокаторами», «неблагодарными». Сам Маркелов заявлял, что всё марийское движение — это просто «зависть к его успехам».

Почему об этом важно говорить сегодня

Потому что модель маркеловщины никуда не исчезла. Её элементы используются и сейчас — в Татарстане, Башкортостане, Чувашии, Коми, Якутии. Те же методы: унижение, зачистка, ассимиляция под видом модернизации. Разница только в интенсивности. Но вектор тот же.

Потому что без памяти нет будущего. И если не называть этноцид этноцидом, он повторится. Уже повторяется.

Режим научился подавлять без крови

Маркелов не стрелял. Но он разрушил. Он создал атмосферу, в которой быть марийцем стало стыдно, опасно, невыгодно. Он внедрил это на уровне системы: школы, СМИ, театр, парламент. Он показал, как уничтожать народ через должности и решения, а не через приговоры.

Это был не инцидент, а программа. И сегодня, когда в республиках снова зреет сопротивление, власть наверняка вспомнит, как удобно и эффективно это работало.