Как русские выставляют удмуртов бесполезными дурачками

Удмурты ассимилируются достаточно быстро благодаря институциональным факторам: удмуртский язык выставили как абсолютно бесполезный, в 60-70-е даже поколения удмуртских интеллигентов, воспитанных в атмосфере оттепели и строительства коммунизма, считали ретроградством обучение своих детей удмуртскому языку, ведь так важно, чтобы их родным языком был язык Пушкина, – пишет ТГ-канал Uralistica.

При этом распространяется нарратив, что требования удмуртов «узконациональны», а обращение к национальной теме вообще признак профессиональной нечистоплотности, поэтому даже удмурты в органах власти фактически никакой удмуртской повестки не имеют. Сказалась и распространённая практика стигматизации сельских жителей в городе, либо говорящих на удмуртском публично, либо говорящих по-русски с акцентом: образованная городская публика не упускала возможности поучить аборигенов в их нецивилизованности и отсталости.

Выводя нерусские языки из школы, власти работают на институциональное закрепление русскости – русская идентичность через систему институтов будет передана ребенку в любом случае. Эта система делает так, чтобы нерусским стало быть практически нереально. Изучать родные языки невыгодно, изучать родную литературу невыгодно, выпускать национальную прессу экономически нецелесообразно, писать песни на татарском/хакасском языке – заведомо лишать себя места в топе российского iTunes. Русское – то, что прошло калибровку государства.

Власть предлагает такую логику: можно быть нерусским в свободное время, но это добровольный шаг назад, к осталости, поэтому сайт «Афиша» называет модную музыку татарской певицы Аигел «новой русской музыкой», а о татароязычной эстраде пишет в рубрике курьёзов.

Русское – это все институционально одобренное. Поэтому все, что сделано и выращено само, получается нерусским – так может быть и с русским, оно вынуждено будет сделаться каким-то другим.