Церковь и вера

Церковь и вера

Церковь, в широком понимании этого слова, не должна быть авторитетом в последней инстанции во всех без исключения делах. Не может быть церковный иерарх универсальным специалистом по всем векторам жизни современного общества. Окормлять членов социума в области морали, безусловно, полезно, но давать руководящие указания на конкретных направлениях — дорога, ведущая в тупик.

Разберём несколько примеров.

Российская Православная церковь является, по сути, отделом ФСБ РФ, курирующим «работу» всех религиозных организаций страны. Она слаженно работает в одной упряжке с руководством Модернизированной Российской Империи.

РПЦ считает вольнодумство на таком серьёзном и ответственном участке государственной деятельности, как вера и религия, недопустимым. А вдруг они сегодня не тому Богу молятся, а завтра скажут, что они пацифисты. Или что по соображениям совести не хотят в армии служить и на войну идти, как Свидетели Иеговы. Нет, религии и боги могут быть разными, но принцип единоначалия в Российском Православном Талибане никто не отменял.

А то ишь, чего захотели — самим себе Бога выбирать! А вот пусть посидят эти хизбуттахрировцы из Крыма лет по 10-15 — сразу поймут, кто в России Бог и как ему молиться.

Если обернуться на восток, то в совсем другой стране, с другой, вроде бы, политической ситуацией, отступление от принципа отделения церкви (мечети) от государства приводит к тем же пагубным результатам. Мы сейчас говорим об Иране. С 1979 г. режим шиитских аятолл, придя к власти, закручивает гайки всё сильнее. Простор для манёвра у страны всё более сужается. Религиозный волюнтаризм толкает бедных персов всё дальше от здравого смысла, заставляет десятилетиями жить под экономическими санкциями, участвовать в никому не нужной гонке вооружений, воевать и с соседями, и с собственным народом, выстраивать структуру исполнительной, законодательной и судебной власти под нужды религиозных фанатиков. А народ просто устал и не имеет никакой возможности стать активным участником принятия решений в стране. Люди выходят на массовые протесты, их арестовывают, судят, потом казнят. К кому в такой ситуации апеллировать? Обратная связь между правительством и обществом полностью утрачена, а авторитет религии понижается.

О современном Афганистане тоже вспоминать не очень приятно. Когда автор пытается представить состояние обычной татарки-мусульманки из Казани (с хорошим образованием, нормальной работой и зарплатой, имеющей доступ ко всем сегодняшним благам цивилизации — науке, искусству, медицине, туризму, интернету и т.д.), которую поместили бы в условия жёсткого религиозного контроля в условиях Афганистана, то в голову приходит лишь сравнение с домашними животными, которым оставлена роль размножения и обслуживания мужчины.

Скромность и кротость жён — вещь хорошая со стороны приверженцев любой религии, как и воздержание от алкоголя для мужчин, но если они насаждается и контролируется государством в тандеме с религиозными функционерами, то хорошего здесь ждать не приходится.

Не подумайте, что критиковать можно лишь исламских клерикалов. Христианство в своё время тоже, руководствуясь лучшими побуждениями борьбы с антисистемными ересями, создало структуру, едва не сожравшую само христианство. Я говорю об инквизиции, действовавшей рука об руку с мирскими властями. Суды инквизиции приговаривали очередную «ведьму» к «гуманной казни» без пролития крови. А государственные исполнительные органы уже брали на себя организацию аутодафе — приведение приговора в исполнение: дрова, костёр, палач, охрана общественного порядка во время «мероприятия» и пр. Здесь средневековые европейцы-католики далеко обогнали мусульман в мракобесии и жестокости. Слава Аллаху, исламу удалось избежать такой позорной дороги к истине, в странах мусульманского Востока костров, на которых сжигают ведьм, не было. Слава Аллаху, не было и вызывающей отвращение практики продажи индульгенций, освобождающих от совершенного греха.

Но сложности переживали все — и синтоисты, и иудеи, и протестанты, и все другие… Пока не приходило понимание, что церковная власть должна занимать в жизни государства особое положение — стоять в стороне, быть примером и мерилом доброты и добропорядочности, оценивать и указывать на ошибки. А как только она брала на себя административные полномочия или вставала на путь обслуживания недобропорядочных затей государства, то получалось очень плохо и для церкви, и для государства, и для народа.

Есть ещё пример Советского Союза, где 70 лет господствовала единая государственная религия — вера в Коммунизм и его пророка Владимира Ленина, чья мумия до сих пор оскверняет землю в нынешней нашей столице Москве. И что в итоге? А нет больше такой страны — СССР, нет религии Коммунизма, нет советского народа. Все народы разошлись по своим вотчинам и ждут возможности окончательного освобождения. Государственная монополия на религию рухнула.

Модель же автора в вопросе взаимоотношения религии с окружающими миром выглядела бы следующим образом: на одной большой улице большого города размещаются мечеть мусульман-суннитов, а рядом — шиитов, неподалёку — православная церковь, костёл католиков и синагога иудеев. Все верующие ходят в свой храм, никто никому не мешает: не лезут в чужие дела и не дают вмешиваться в свои, уважая чужую религию и любя свою. Светская же власть является выборной и в ходе выборов иногда случается, что иудеи и католики голосуют за кандидата от мусульман — потому, что считают этого кандидата наиболее сведущим в делах своей страны (или города) и наименее склонным к прикарманиванию общественных денег. А на других выборах, в руководство парламента страны, голоса мусульман совпадают с чаяниями православных, хотя никто об этом не сговаривался, просто так подсказывает жизненный опыт и здравый смысл.

Государство же предоставляет церквям и конфессиям условия для отправления религиозных ритуалов, но выставляет ряд требований в соответствии с законами страны, защищающими права граждан (несовершеннолетних, женщин). Автор не видит в такой модели возможности для ущемления прав верующих со стороны государственной машины или конкурирующей конфессии. 

Кажется приемлемой мысль, что доказывать иноверцу превосходство своей религии — гиблое дело, лучше этот вопрос в общении обходить. Главное — уважать соседа и не забираться без спроса в его огород даже с самой благородной целью. Вы скажете, такое невозможно, а я приведу свой традиционный для таких случаев пример из крымской религиозной жизни: российские оккупационные власти силой отняли храмы у православных украинцев, и тогда кырымлы-мусульмане предложили им свои храмы для молитв и ритуалов. Так что главное — уважение к такому же человеку, как ты сам, хотя он и молится Богу иначе, чем ты. Будет уважение — будет и понимание с его стороны.

Добавить комментарий