В Чувашии больше нет чувашских сказок — только чужие

Шупашкар, столица Чувашии. Вроде бы мелочь — возле ТРЦ «Элара» установили декоративную инсталляцию: избушка на курьих ножках, как из русских сказок. Симпатично, узнаваемо, по-государственному привычно. И вроде бы не к чему придраться: сказка как сказка. Но вот беда — в Чувашии теперь почти не осталось места для чувашских сказок.

Если приглядеться, это не отдельный случай, а устойчивая тенденция. Сегодня в культурной среде республики более 90% новых инсталляций, мероприятий, символов — о русской культуре. А сколько новых пространств, посвящённых чувашской традиции, мифологии, искусству? Их буквально единицы. Меньше, чем площадок, посвящённых культуре Японии, Америки или даже нейтральным европейским образам. Выходит, что чувашская культура для Чувашии — не ближе, чем Голливуд.

Это не просто про декор и сказочную эстетику. Это про то, чьё присутствие становится нормой в общественном пространстве, а чьё — исключением. Кто говорит с детьми с билбордов и витрин, чьи герои живут в парках и чьи истории им читают на утренниках? И кто — исчезает из памяти, потому что ему не оставили места даже в собственном доме?

Попробуйте вообразить противоположное: в Москве, в Сочи, в Туле устанавливаются сплошь чувашские персонажи, надписи на чувашском, национальные узоры, мифологические сцены из эпоса. Представили? Да, звучит как фантастика. Потому что это невозможно в нынешней России. Но именно это — реальность Чувашии. Здесь русская культура чувствует себя как дома, а чувашская — как в гостях. И даже в гостях ей стесняются напоминать, кто она.

Это не вопрос вкуса или художественного выбора. Это вопрос присутствия. Культура исчезает не тогда, когда её запрещают, а тогда, когда её вытесняют молча, мягко, «ничего личного». Сначала сказки, потом язык, потом песни, потом улицы и имена. Всё — под соусом «общероссийского». То есть русского. То есть чужого.

И давайте называть вещи своими именами. В Чувашии идёт культурная колонизация. Не агрессивная, не с мечом — а с деревянной избушкой на курьих ножках. В этом её тонкость. И в этом — её опасность.