Реституция: что это и кто может пострадать

Реституция: что это и кто может пострадать

Термин реституция (переводимый как воздаяние) встречается в философии Фомы Аквинского и определяется как «акт направленной справедливости».

В международном праве «Реститу́ция – форма материального возмещения ущерба в результате неправомерного международного акта путём восстановления состояния, существовавшего до его совершения. Может осуществляться различными способами».

Нет ли у Вас, уважаемый читатель, друзей или родственников, осведомленных о движимом и недвижимом имуществе, отнятом у их предков во время Октябрьского переворота в Российской империи? Мне одна знакомая, интересующаяся историей своей семьи, показывала старый кирпичный дом в центре города (неважно какого, поэтому и не упоминаю), где жили её предки, и где была их москательная лавка. Ещё один мой институтский товарищ, делясь подробностями своей родословной, сообщил о дедушке с бабкой, принадлежавших к влиятельной общине староверов, работавших всю жизнь в поте лица и непьющих, что позволило им построить особняк на одной из главных улиц губернского города. На момент нашего разговора там была троллейбусная остановка, как раз напротив добротного особняка из красного кирпича с пятью окнами по фасаду. Из троллейбуса институтский однокашник и показал мне впервые эти утраченные его семьей владения.

Можно взглянуть на предмет нашей темы и с другой стороны. Много есть вокруг объектов недвижимости, связанных и сегодня с именами их прежних владельцев. Например, дом на улице Театральной в Казани, известный старожилам как дом Юшкова. Дом Пушнова – тоже в Казани, на улице Правобулачной. Во многих татарстанских городах и даже в деревнях можно услышать названия «магазин» («мастерская», «банк», «ателье») в доме такого-то. Или магазин «монополька» – там, оказывается, когда-то был трактир с правом монопольной торговли спиртными напитками по выдаваемой царским правительством лицензии. Или лавка в «кулацком доме». Или кинотеатр в «бывшей синагоге» (церкви, мечети, кенасе).

Если вы живете в населенном пункте с дореволюционной историей, то при минимальном проявлении интереса сможете узнать о таких объектах материальной собственности. А при чуть большем проявлении фантазии можете представить судьбу бывших владельцев этого имущества. Как правило, она очень печальна. Вот две истории из личного опыта автора – они были услышаны от коллег по работе.

Директор ВУЗа с польскими корнями в родословной рассказывает о своём дедушке, крестьянине-середняке. В период коллективизации он под раскулачивание не попал, но имел неосторожность высказаться о неправильности проведения самого «процесса изъятия чужой собственности». Нет, не в принципе, а просто по поводу нерациональности уничтожения неразворованного барахла. Пока он высказывался и спорил, активисты-комсомольцы наведались к нему на подворье и в течение часа вынесли все его вещи из его же дома. Раскулачили и его под горячую руку, «чтоб не вякал». Была уже середина осени, трое детей, родственников то ли не было, то ли не захотел просить, но… Короче говоря, выкопал в обрывистом берегу реки пещеру побольше, вход завесил одеялами – так и зимовал. Что дальше и как – сейчас не важно. Только мой коллега говорил, что их дом и сейчас стоит в селе, что-то там общественное (почта – не почта, склад – не склад, не помню). Сына этого бедолаги успешно перековали в комсомольцы, во время ВМВ воевал в Красной Армии, потерял ногу, сейчас еще жив и славит Сталина. А мой коллега терпит старого дуралея из уважения, только иногда говорит: «Да ладно, батя, а как с твоим отцом обошлись?» Старик замолкает.

Вторая история трагикомична, она произошла с родственником одного украинского друга. Его дядька, потомственный селянин с бычьим здоровьем и лошадиной выносливостью, всю жизнь жадно работал и щедро скупал землю на все отнимаемые у собственной семьи деньги. Никогда ни на кого не надеялся, ни от кого ничего не ждал, знал: всё должен создать сам. Признавал такое же право и за всеми остальными, хочешь – делай! Типичный украинский кулак, почти анекдотичная фигура («А там я ще огирочки посаджу!»). Забрали всё, выселили. Выжил, к началу ВОВ смог правдами и неправдами вернуться из ссылки. Немцев (точнее, румын) встречал хлебом и солью и букетом цветов. Бегал хлопотать о возвращении имущества, показывал границы участков, не претендуя на чужое – к такому был с детства не приучен. Может, и добился бы своего, но вот незадача – подвела жена. Оказалась еврейкой. Все контакты с оккупантами пришлось свернуть и до возвращения Советов прятаться в погребе у родственников и знакомых. Но границы отобранных земельных наделов он и после войны родичам показывал.

Доброму дедушке Ленину, чтоб его шайтан забрал, приписывают фразу, произнесенную в конце жизни, уже совсем больным, но еще с работающими мозгами: «Безусловно, мы проиграли, мы не учли эмоции людей!»

Одна из таких неистребимых человеческих (и не только) эмоций – чувство собственности, заложенное у высокоорганизованных живых существ на генетическом уровне. Даже собака, зарывшая кость про запас и оставившая метку на территории, будет злобно лаять на своего собрата, пусть и более крупного, если тот позарится на «имущество» пса-хозяина.

Ну, а теперь вернемся к реституции. Во многих странах бывшего СССР (Литва, Латвия, Эстония) и советского блока (Чехия, Болгария, Венгрия, Румыния) в 1990-е годы были приняты законы о реституции национализированного в 1940-е годы имущества. В соответствии с ними бывшие собственники или их наследники получили право претендовать на передачу им государством в собственность объектов недвижимости.

Отношение к этим законам в обществе неоднозначно. Пример – история с латвийской певицей Лаймой Вайкуле, выселенной решением суда из честно приобретенного ещё в годы существования СССР на гонорары от концертов особняка. Все свободные деньги она с мужем вкладывала в ремонт, в чемоданах возила фурнитуру с гастролей за границей, делала дом-игрушку, а потом пришлось всё отдать наследнику бывших хозяев, приехавшему из одной из скандинавских стран. В Латвии, к сведению, в денационализированных жилых домах проживало 220 тысяч человек, которые не только лишились права на приватизацию своих квартир, но и права на жильё, попав под принудительное выселение без предоставления другого жилого помещения.

Картина в разных странах отличается деталями: где-то государство взяло на себя возмещающие выплаты, где-то возвратили в натуре ритуальные сооружения религиозным организациям, а в России, согласно сведениям из Википедии, вообще вышел пшик. В 1992 году Борис Ельцин обратился к эмиграции первой волны, но не принял никакой программы возвращения её собственности в России. Вместе с тем, часть конфискованной дореволюционной недвижимости уцелела. Из существовавших до 1917 года в России 80 тыс. усадеб, к середине 2010-х годов уцелели в том или ином виде (в основном в виде руин) не более 10-15 %. Наследникам конфискованной собственности дали понять, что у них нет не только права на возвращение отобранного у их предков имущества, но и даже права на приоритет при его выкупе.

На соблюдении священного права собственности зиждется вся людская цивилизация.

Оно признается фундаментом любого варианта развития экономики. Всякая религия освящает и защищает его.

Перед глазами встают кадры старой кинохроники времён советско-афганской войны: местным крестьянам специалисты-шурави подключают артезианскую скважину в засушливом районе. Афганцы танцуют и буквально падают в ноги инженерам-гидрологам. Радость и благодарность абсолютно искренние. Но когда Советы попытались экспроприировать земли богатых селян и разделить между всеми поровну, то на это никто не согласился. Даже наоборот, по разъяснению муллы взяли в руки оружие и пошли против кафиров, оскверняющих веру и оскорбляющих мораль мусульманина. Новшество было воспринято приблизительно как предложение обобществить жён.

Отрицание права собственности приводит к моральной и культурной деградации, расшатыванию основ государства… к погружению во мрак! Все социальные эксперименты на этом направлении потерпели сокрушительное фиаско. Даже в наиболее удачном варианте «экономического коммунизма» – израильских кибуцах – жить и работать желающих всё меньше. Да что там говорить о заграницах, наш с вами Советский Союз тому примером.

В связи с изложенным интересно было бы узнать мнение жителей республик будущего Идель-Урала по поводу судьбы отнятого имущества и права его владельцев на возвращение/ возмещение /компенсацию безвозвратно утраченного. Чтобы определиться, что же, по их мнению, будет справедливее – вернуть или предложить «забыть и простить»? Чтоб не утвердилась, не дай Бог, модель «Прощаю всем, кому должен!»

Проблема не первостепенной важности, но обговорить её стоит.

Добавить комментарий