«Идейные и безыдейные — коллективный портрет русского солдата» — обзор СМИ

«Страх беспощаден. Он показывает, что представляет собой тот или иной человек: не то, чего он хочет, а то, каков он на самом деле».

Фридрих Ницше.

Чтобы до конца понять тайные механизмы русской души, недостаточно будет и Кьеркегора с Ницше, куда уж нам здесь… Но желание разобраться с отправными точками побуждений и желаний русского человека, особенно солдата «на передке», есть у многих читателей.

Условно русских воюющих людей можно разделить в соответствии с универсальной формулой: первая группа — небольшая часть идейных, готовых воевать и умирать за российское величие; вторая группа — небольшая часть идейных, готовых протестовать… ну, если и не протестовать, то отказаться от войны, в силу понимания, что эта война нужна лишь одному человеку, желающему сохранить личную власть; и третья — самая большая группа — молчаливое большинство, по разным причинам не желающее, либо не решающееся активно принять одну из сторон.

Первая группа верит, что если Россия сможет окопаться и держаться, то поддержка Украины Западом в конце концов развалится.

Если Украина сможет прорвать укрепление России во время своего давно запланированного контрнаступления, истощенные, неопытные российские войска могут потерпеть «значительный крах». Но что бы ни случилось, Россия вряд ли останется без человеческих ресурсов. Министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил по поводу мобилизации гражданского населения в стране: «У меня есть 25 миллионов резервов». И он не шутит. Он вполне серьезно имеет такие намерения.

Теперь посмотрим внимательнее на активную часть «антивоенной группы» населения РФ.

В конце мая пограничные с Украиной российские области, в первую очередь Белгородская, стали ареной активных боевых действий. Туда совершили рейды «повстанцы» из оппозиционных в Кремлю военных формирований «Русского добровольческого корпуса» (РДК) и «Легиона Свобода России» (ЛСР).

На протяжении полномасштабной войны бойцы этих формирований выполняли боевые задачи в координации с «Интернациональным легионом», в частности, возле Киева, в Донецкой области и Запорожье. Этот легион был создан в структуре Главного управления разведки минобороны.

Бойцы этих парамилитарных подразделений заявляют: «Мы не воюем с гражданскими, не убиваем безоружных. Имейте это в виду. Мы пришли в Брянскую область не как ДРГ, а как освободительная армия на свою родную землю. Сейчас время обычным гражданам России понять, что они не рабы. Поднимайте мятеж, сражайтесь! Призываем вас — возьмите оружие и сражайтесь с путинским кремлевским кровавым режимом!»

Чтобы выгнать из Белгородщины бойцов РДК и ЛСР, которых Кремль называет диверсантами, РФ пришлось применить армию и объявить контртеррористическую операцию. Где именно сейчас находятся российские «добровольцы», точно не известно.

Владимир Путин 13 июня заявил, что на территории Белгородской области «со стороны Украины нет никого». Русский добровольческий корпус вскользь признал, что покинул территорию РФ 8 июня. «Пересечение государственной границы РФ для бойцов РДК стало своего рода спортом. И мы в нем профи! — говорится в заявлении организации. — Взяли пленных, уничтожили офицеров противника, захватили трофеи и закрепились! Миссия в Новой Таволжанке выполнена!».

Безыдейным на войне тоже приходится довольно несладко, и их вялая и размытая реакция на военные события не становится гарантией успешного выживания в горниле войны. Как говорится: «В огне брода нет!»

Когда война стучится в дверь простым россиянам, живущим вдали от формальной линии фронта, то одни могут требовать от федеральных властей выдать им оружие. Но другие — и об этом, кстати, уже говорили представители украинской власти в прошлом — могут задуматься: а может, не стоило Кремлю начинать войну против Украины? А если уж так, то, может, стоит ее поскорее закончить?

Настроения в российской армии отражают общую картину в российском обществе: так же небольшой процент военнослужащих полностью поддерживает войну, небольшой процент резко ее осуждает. Однако большинство просто недовольны своим положением, когда они должны воевать, получая свою прежнюю зарплату контрактника (офицеры-летчики со всеми надбавками получают в месяц 80-90 тысяч рублей (около тысячи долларов), тогда как новобранцам государство обещает теперь по 204 тысячи рублей в месяц).

Есть единомышленники у антивоенного сегмента российского общества и в армии. «Я подумал, что вот как раз я не отказываюсь служить и не отказываюсь исполнять свой воинский долг, — говорит российский лётчик-лейтенант, сбежавший в Литву и попросивший там политического убежища, — если бы я понимал, что моей стране угрожает опасность. Но быть соучастником преступления я отказываюсь. Если бы меня заставили воевать и посадили на боевой вертолет, мне бы пришлось в связи со своей работой убивать. Я бы отобрал несколько десятков жизней, скорее всего, и я этого не хотел бы, потому что украинцы мне не враги».

«Я слышал об организации «Ордена республики». Мне рассказывали, что это настроенные антипутински офицеры в отставке, и к ним можно было бы обратиться за помощью. Я им написал в телеграммы, они выслушали мою историю и сказали, что помогут… Обещали всем обеспечить. Люди, которые помогали, они построили маршрут за меня, чтобы я не наткнулся на залог, секреты пограничников».

Сбежавший лётчик рассказывает, что среди военных многие не понимают, что происходит и зачем нужна эта война: «Они были бы не против заключения мира, чтобы все это закончилось быстрее». Но какого-нибудь осознанного саботажа со стороны бывших коллег лейтенант тоже не ждет.

Он рассказывает, что в условиях войны они скорее придумывают новые схемы, чтобы заработать и обмануть начальство: «Все выплатами недовольны, все пытаются сделать так, что они участвуют в военных действиях, даже если они не участвуют. Допустим, они находятся в России, но пытаются сделать так, что по документам они где-то в Мелитополе или еще где-то».

Ежедневным сводкам генерала Конашенкова, в которых он уничтожает всю украинскую технику, никто не верит. Военные знают, что происходит на самом деле. Это обычные гражданские представления не имеют, что там. Но непосредственные участники, конечно, в это не верят, потому что это неправда. Обсуждали между собой военные и все последующие «перегруппировки» российской армии в Харьковской области и отход от Херсона: «У нас был такой спор: оставят ли Херсон или нет. Потому что все говорили: Россия здесь навсегда. Но все шло к тому, что Херсон оставят. Большинство нейтрально к этому отнеслись. Кто-то об этом шутит. Кто-то даже радуется, что просто оставили город. Потому что кому нужен этот клочок земли «ДНР-ЛНР»? Военным он точно не нужен».

Интересно понять, как меняется лицо российской армии с начала полномасштабного вторжения в Украину: её силы становятся всё старше и менее обучены по мере того, как растет количество смертей.

Когда началась война, типичному русскому бойцу было около 21 года, и он был профессиональным военным низшего ранга. В последние месяцы типичный российский солдат, погибший в Украине, — это 34-летний осужденный, завербованный из тюрьмы. Заключенные, воюющие в отрядах «Вагнера», не имеют военных званий. Когда ЧВК «Вагнер» начал вербовать солдат из мест лишения свободы, рекруту обещали 100 000 рублей (1250 долларов США) в месяц и возможность увольнения после шести месяцев службы.

По факту завербованных добровольно-принудительно «зеков» используют почти как «одноразовые войска». Узники, фигурирующие в списке погибших, очень разные — от мелких воров до лидеров банд. Один мужчина погиб на фронте после того, как его заключили в тюрьму за убийство 92-летнего ветерана Второй мировой войны.

Им вместе с мобилизованными гражданскими, некоторым из которых вручают повестки прямо на улице или в торговых центрах, приказывают вести постоянные перестрелки с украинскими силами, истощать их и открывать их позиции для огня артиллерии. Их отправляют вперед, рассчитывая, что их убьют — российская армия выжигает эти войска с большой скоростью.

Россия намеренно защищает оставшихся профессионалов и использует их для удержания позиций и проведения снайперских атак, и лишь очень редко — для нападения, когда есть благоприятные условия.

Опытных военных становится всё меньше. Так, например, погибли по меньшей мере 159 пилотов истребителей. Их невозможно заменить в ближайшей перспективе: для их подготовки требуется не менее семи лет и миллионы долларов.

Эти потери заставили идти воевать ветеранов в отставке — таких как генерал-майор Канамат Боташев. Его военная карьера завершилась в 2012 году, когда он без разрешения взял истребитель Су-27 и разбил его. В мае прошлого года в возрасте 63 лет он пилотировал штурмовик Су-25, который был сбит над Луганском на востоке Украины.

Владимир Путин считает, что у украинского наступления «нет шансов». Об этом он заявил во время состоявшегося 14-17 июня экономического форума в Санкт-Петербурге. Он в очередной раз подчеркнул, что цели «специальной военной операции по демилитаризации и денацификации» Украины будут достигнуты.

Российские солдаты, с которыми пообщались журналисты WSJ, сдались в плен после жестоких боёв, когда украинские силы атаковали первую линию обороны россиян вблизи поселка Большая Новоселка на западе Донецкой области. Они рассказали о больших потерях в армии РФ и низком боевом духе и говорят, что надеялись, что контрнаступление ВСУ не произойдет. «Мы были напуганы. Никто не хочет умирать. Мы надеялись, что контрнаступления не будет», — так описал американскому изданию свои ощущения один из пленных, военнослужащий-контрактник из российского Алтая. До войны он был строителем, но пошел воевать, по его словам, потому, что это сделали друзья и знакомые.