Когда убийство — индульгенция. Как в Удмуртии родительские права вернули участнику ЧВК

Иногда новости звучат так, будто их сочинял не журналист, а режиссёр антиморальной драмы. В Удмуртии суд восстановил родительские права у мужчины, ранее лишённого их за хронический алкоголизм, наркозависимость и полную социальную деградацию. Вернул — потому что тот стал «героем». Потому что пошёл убивать на войне.

Он — житель Сарапула, не работал, систематически употреблял наркотики и алкоголь, был признан социально опасным — и по решению суда лишён права воспитывать собственную дочь. Но время прошло, и он вернулся — с фронта. Не с излеченной зависимостью. Не с реабилитацией. А с медалькой и деньгами из ЧВК.

Война, как выяснилось, не только стирает людей с лица земли, но и смывает юридическую ответственность. Мужчина, чьи действия ранее были признаны вредными для ребёнка, теперь оказался «достойным родителем». Почему? Потому что, по версии суда, он «проявил ответственность» — в кавычках, потому что ответственность заключалась в том, что он согласился идти наемником. Убивать за деньги. Где-то далеко. В чужой стране.

Он вернулся — и первым делом пошёл не на лечение, а в суд. Требовать вернуть себе ребёнка, которого ранее не мог обеспечить ни безопасной средой, ни заботой, ни любовью. И суд удовлетворил его иск. Потому что он теперь — участник боевых действий.

Чтобы склонить девочку к себе, он одаривал её подарками. Купленными, очевидно, на деньги «за выполненные задачи». Он рассказывал, кто он теперь: не просто папа, а папа-герой. И в этом — весь ужас.

Суд посмотрел не на прошлое. Не на диагнозы. Не на оценки специалистов. А на документы, удостоверяющие его участие в войне. То есть, по сути, за службу в ЧВК — он получил право заново стать отцом, без обязательной реабилитации, без наблюдения, без социальных гарантий.

Кто в этом виноват? Виновата система. Та, что сегодня награждает не тех, кто лечится, а тех, кто стреляет. Та, что превращает кровь в индульгенцию. Та, что, по сути, говорит: 

«Хочешь вернуть ребёнка — иди на войну. Вернёшься живым — дадим всё».

А что дальше? Когда начнут снимать судимости за изнасилование? За убийства? Лишь бы человек пришёл с медалью? Это не фантастика. Это уже реальность. И девочка в Сарапуле — живое доказательство этой реальности.

Мы живём в стране, где родительский статус перестаёт определяться моралью, любовью, заботой. Где больше не важно, пьёшь ли ты, колешься ли, избиваешь ли близких. Главное — чтобы ты воевал. Чтобы ты подписал контракт. Чтобы ты «проявил себя».

А ребёнок? Ребёнок — трофей. Добыча. Приз, который можно вернуть себе, как территорию.

И никто не остановил. Ни органы опеки. Ни педагоги. Ни прокуратура. Никто не стал на сторону ребёнка, чья безопасность оказалась второстепенной. Все склонились перед бумажкой «участника боевых действий». И система снова сработала — не в интересах ребёнка, а в интересах государства, которому нужен живой пиар войны.