Когда свои становятся врагами: российские военные расстреляли депутата из Удмуртии

В апреле 2024 года в Удмуртии произошел инцидент, который потряс местное сообщество.  

Станислав Тронин, депутат Глазовского районного совета, ушёл на фронт в рамках так называемой «специальной военной операции». Спустя несколько месяцев его мать, Вера Тронина, также депутат от «Единой России», получила уведомление о гибели сына. 

Однако вскоре она обнаружила видео, на котором Станислав, вместе с другими военнослужащими, находился в плену у ВСУ.  

Обрадованная надеждой, что её сын жив, Вера начала добиваться его возвращения. Но позже стало известно, что Станислав погиб.  Согласно неподтверждённым данным, в российской армии существует приказ открывать огонь по своим солдатам, если они попадают в плен. Таким образом в ВС РФ пытаются предотвратить ситуации, когда попавшие в плен военные начали бы давать показания о захватнической войне России в Украине. 

Эта история поднимает множество вопросов о ценности человеческой жизни в условиях современной войны и о том, как государственные структуры обращаются с собственными гражданами. 

Кто такой Станислав Тронин 

Станислав Вениаминович Тронин (27 августа 1988 — апрель 2025) — российский политик, депутат Совета депутатов муниципального образования «Муниципальный округ Глазовский район» Удмуртской Республики.  Он был избран в 2021 году и представлял общемуниципальный избирательный округ.  До избрания депутатом работал заместителем директора ООО «Горлица».

Весной 2024 года Тронин добровольно отправился на фронт в рамках так называемой «специальной военной операции».  В апреле 2025 года стало известно о его гибели в ходе боевых действий.  Администрация Глазовского района сообщила о его смерти 1 мая 2025 года, отметив, что он «погиб, исполнив свой воинский долг».

Прощание с Станиславом Трониным запланировали на  3 мая 2025 года возле Ледового дворца в Глазове.  Церемония отпевания состоится в храме на площади Свободы.  

Мать Станислава, Вера Иордановна Тронина, также является депутатом Глазовской городской Думы от партии «Единая Россия».  

Она имеет высшее образование по специальности филолог, преподаватель русского языка и литературы, и с 2020 года активно участвует в общественно-политической жизни города.

Как население Удмуртии гибнет на чужой войне в Украине

Ни одна официальная структура не публикует полных данных по потерям Удмуртии. Региональные власти ограничиваются сообщениями о гибели отдельных военнослужащих (некрологи, вручение наград посмертно и т.п.), не называя суммарных цифр. Поэтому оценить число погибших можно лишь на основе независимых расследований и открытых источников. Такие оценки существенно превышают любые официально озвученные данные, показывая, что реальные потери скрываются. Ниже приведены основные источники и их сведения:

• Независимый подсчёт BBC и «Медиазоны» – с весны 2022 года команда волонтёров совместно с Русской службой Би-би-си и изданием «Медиазона» собирает подтверждённые сведения о каждом погибшем российском военнослужащем. По состоянию на август 2024 года они смогли установить имена не менее 914 уроженцев Удмуртии, погибших в Украине. (Эти данные основаны на публичных некрологах, сообщениях местных СМИ и подтверждениях от властей или родственников.) К началу 2025 года эта цифра, несомненно, выросла – всего по России было верифицировано свыше 95 тысяч имён погибших. Таким образом, реальное число жертв из Удмуртии превышает тысячу.

• Расследование активистов в Удмуртии – гражданская инициатива «Удмуртия против коррупции» ведёт собственный список погибших уроженцев республики. По их данным, ежедневно на фронте гибнут минимум двое жителей Удмуртии. К концу октября 2024 года активисты зафиксировали 1331 погибшего из Удмуртии. Они опубликовали детальный анализ этого списка, отметив, что потери растут с каждым месяцем войны. Особенно резкий рост произошёл после объявления мобилизации осенью 2022 года – в 2023 году число погибших увеличилось в разы по сравнению с первыми месяцами войны. (Для сравнения: независимые аналитики отмечают, что в целом по России каждый следующий год войны уносил почти вдвое больше жизней, чем предыдущий.) К маю 2025 года список продолжил расширяться; по оценкам местных наблюдателей, общее число погибших удмуртов могло приблизиться к 1,8–1,9 тыс. человек.

•  Idel.Реалии (RFE/RL) – проект Радио Свобода для Поволжья также собирает данные о погибших по регионам. В апреле 2025 года они насчитали не менее 1 883 погибших уроженцев Удмуртии (в рамках 31 631 подтверждённой жертвы из регионов Поволжья). Эта цифра включает только тех, чья гибель была публично подтверждена российской стороной, родственниками или учреждениями, поэтому реальные потери наверняка выше. Отчёт Idel.Реалии подчёркивает, что официально признанные данные отражают лишь часть картины, и реальные цифры могут быть значительно выше.

Таким образом, с начала вторжения подтверждена гибель порядка 1,3–1,9 тысячи жителей Удмуртии. Разброс оценок связан с разницей методик: одни подсчитывают только напрямую подтверждённых погибших (давая минимальную нижнюю границу ~1300–1400 на конец 2024 г.), другие пытаются учесть больше источников и получают верхнюю границу порядка ~1800+ на весну 2025 г. Все источники сходятся, что реальные потери больше зафиксированных.

Категории погибших: контрактники, добровольцы, мобилизованные

Точные пропорции между категориями военнослужащих (контрактниками, добровольцами и мобилизованными) среди погибших из Удмуртии установить сложно – официальная статистика отсутствует. Тем не менее, независимые исследования позволяют очертить общую картину:

• Контрактники (профессиональные военные) – составляли основу российских сил в начале войны и понесли большие потери в 2022 году. В целом по Поволжью большинство подтверждённых погибших – это контрактные военнослужащие, причём самая многочисленная возрастная группа – 35–39 лет. В Удмуртии 2022 года подавляющая часть погибших – это кадровые военные и добровольцы, подписавшие контракт в начале конфликта. Многие из них участвовали в боях весной и летом 2022 г., когда особенно активными были региональные добровольческие батальоны (в других регионах, таких как Башкирия и Татарстан, были сформированы национальные батальоны добровольцев).

• Добровольцы – под этим понятием имеются в виду жители, воевавшие вне рамок обязательной мобилизации. Сюда относятся участники добровольческих батальонов, а также любые иные бойцы, добровольно вступившие в вооружённые силы или ЧВК. В Удмуртии не было столь крупных «национальных батальонов», как в соседних Татарстане или Башкирии, однако сотни удмуртов в 2022 году сами пошли на фронт по контракту. Кроме того, к категории «добровольцев» можно отнести завербованных на войну заключённых. Известны случаи, когда уроженцы Удмуртии, отбывавшие наказание в колониях, направлялись в зону боевых действий через ЧВК «Вагнер» и погибали там – например, 58-летний осуждённый из Ижевска, отправленный на фронт из тюрьмы, погиб, не дожив до окончания своего срока. Такие случаи иллюстрируют, что среди потерь есть и вербованые добровольцы-«частники» (наёмники), хотя их доля относительно невелика.

• Мобилизованные резервисты – значительная часть удмуртских семей столкнулась с потерями после начала частичной мобилизации (с сентября 2022 года). Именно мобилизованные, призванные из запаса граждане, массово поступили на фронт в конце 2022 – начале 2023 г., и понесли тяжёлые потери в сражениях 2023 года (Бахмут, Соледар, наступление ВСУ летом и т.д.). Точных данных о числе погибших мобилизованных нет, так как военные власти особо не разглашают эти сведения. Активисты отмечают, что власти стараются скрыть реальные масштабы гибели мобилизованных – вероятно, из-за социальной чувствительности этой темы. Тем не менее, по косвенным данным ясно, что доля мобилизованных среди погибших резко выросла в 2023 году и остается высокой. Например, в Пермском крае (соседнем с Удмуртией) отмечалось, что мобилизация проводилась ограниченно из-за брони на оборонных предприятиях, поэтому большинство погибших там – контрактники. В Удмуртии тоже есть крупные заводы ВПК (Ижевск, Воткинск), но мобилизационные планы всё же затронули тысячи человек. По оценкам из независимого списка, удмуртские мобилизованные составляют значимую часть из тех ~1,8 тыс. погибших (точную долю назвать трудно, поскольку не всегда в открытом источнике указано, мобилизован был боец или нет). Активисты указывают, что особенно недоучтёнными остаются именно мобилизованные – по их мнению, официальные лица занижают число погибших призванных резервистов. 

Таким образом, в первые месяцы войны основными потерями были кадровые военные и добровольцы, тогда как с 2023 года значительную (и возрастающую) часть погибших составляют мобилизованные. Однако все три категории присутствуют среди удмуртских жертв. 

Преобладают контрактники и мобилизованные; добровольцев меньше, но они тоже исчисляются сотнями. В любом случае, каждая подтверждённая смерть – это, как правило, результат либо добровольного согласия пойти на фронт, либо принудительной мобилизации.

Сравнение потерь Удмуртии с другими регионами

Потери Удмуртской Республики относятся к числу средне-высоких по РФ. По абсолютному числу погибших Удмуртия существенно опережает небольшие регионы, хотя и уступает лидерам. 

Наибольшее подтверждённое число погибших – в национальных республиках Поволжья. Башкортостан занимает 1-е место в стране – война унесла жизни как минимум 5170 башкирских военнослужащих.

 На 2-м месте Татарстан (около 4690 погибших). Эти регионы – одни из крупнейших по населению и активно формировали добровольческие батальоны в начале войны, что отчасти объясняет столь высокие цифры. 

Третьим идёт Пермский край (~3477 погибших), где, как отмечалось, мобилизация была ограничена, а основная тяжесть легла на контрактников.

По оценкам на апрель 2025 года, Удмуртия (~1,8–1,9 тыс. погибших) находится в середине списка регионов. Она близка по потерям к сопоставимым по населению областям – например, Кировская область (1826 погибших) имеют аналогичные показатели. Оренбургская область (граничащая с Башкирией) дала около 2209 погибших, несколько больше, чем Удмуртия. 

Крупные регионы Приволжья, такие как Самарская и Саратовская области, также потеряли, по разным данным, порядка 2–3 тысяч каждую (точные цифры в открытых источниках варьируются). Таким образом, Удмуртия не относится к регионам с минимальными потерями, её показатели скорее выше среднего уровня по России, хотя до «антирекордов» Башкирии и Татарстана ей далеко.

 Некоторые субъекты РФ официально имеют гораздо меньшие цифры потерь (в открытых источниках). Например, Пензенская область и Мордовия к весне 2025 года имели подтверждённо около 670 и 430 погибших соответственно – это самые низкие показатели среди регионов Поволжья. Обычно меньше всего потерь несут либо малонаселённые регионы, либо те, где доля населения, участвовавшего в боевых действиях, невысока (например, Москва и Санкт-Петербург в открытых списках погибших фигурируют реже, что связывают с тем, что жители столиц реже отправляются на передовую). Удмуртия же, будучи сельско-промышленным регионом с населением ~1,5 млн, несет значительно более тяжёлые потери, чем малые регионы, но и не так катастрофически большие, как некоторые национальные республики Кавказа или Сибири (для справки: Бурятия и Дагестан также находятся среди лидеров по числу погибших).

В целом средний уровень потерь по стране на весну 2025 г. можно оценить так: около 95–100 тысяч подтверждённых погибших по всей РФ, что в пересчёте на 85 регионов даёт среднюю цифру ~1100–1200 человек на регион. Удмуртия с ~1,8 тыс. превышает этот условный «средний» уровень. Каждые 100 тыс. жителей Удмуртии приходятся приблизительно 120 погибших солдат (при 1,5 млн населении) – для сравнения, в наименее пострадавших регионах этот показатель в разы ниже, тогда как в наиболее пострадавших (Башкирия, Бурятия и др.) – существенно выше.

Полнота данных и «теневая» смертность

Все приведённые цифры – это минимальные подтверждённые потери, собранные из открытых источников. Реальное число погибших, вероятно, гораздо выше. Существует феномен «теневой» смертности – когда солдаты гибнут, но их смерть не попадает в новости, соцсети или официальные сообщения. Причины могут быть разные: от осознанного сокрытия военными властями до отсутствия огласки со стороны семьи. 

Независимые исследователи предпринимают попытки оценить и эти скрытые потери:

• Доля неучтённых погибших. По оценкам «Медиазоны» и Би-би-си, их верифицированный поимённый список (95+ тыс. имён) может отражать лишь около половины–двух третей реальных потерь. На основе косвенных демографических данных (роста числа наследственных дел и «избыточной» смертности мужчин призывного возраста) был сделан вывод, что к концу 2024 года общее число российских военнослужащих, погибших в войне, превышало 165 000 человек. Это более чем в 1,7 раза выше числа подтверждённых на тот момент имен. Таким образом, десятки тысяч смертей остаются неофициально подтверждёнными. В дальнейшем (в 2025 г.) эта разница могла еще увеличиться.

• Отсутствие официальных данных. Минобороны РФ крайне редко раскрывает сведения о потерях. Последний раз официальная цифра была озвучена ещё осенью 2022 г. (около 6000 погибших по РФ), после чего никаких обновлений не публиковалось – очевидно, чтобы не признавать масштаб последующих потерь. На региональном уровне такой статистики не приводят вовсе. В исследованиях прямо указывается, что все списки неполны, поскольку включают только публично признанные смерти. Иными словами, официальная статистика занижена, а независимые списки дают минимальную оценку. 
• Судьба пропавших без вести. Отдельно следует упомянуть, что многие военнослужащие числятся пропавшими. Не всех из них удаётся идентифицировать среди погибших. Например, по данным «Новой газеты Европа», к февралю 2023 г. во «ВКонтакте» было ~1365 объявлений о поиске пропавших солдат, и о некоторых не было известно ничего даже через полгода после исчезновения. Значительная часть этих пропавших, вероятно, тоже погибшие, просто их гибель не была документально подтверждена. Это ещё один резерв «теневых» потерь, не отражённых в цифрах.

В итоге, оценка потерь жителей Удмуртии в войне против Украины выглядит следующим образом: подтверждённо погибло не менее 1300–1900 человек за период с февраля 2022 по май 2025 года. Эти данные основаны на открытых источниках – сводках СМИ, сообщениях районных администраций, постах в соцсетях, школьных некрологах и т.д. Реальное число погибших, учитывая неполноту этих данных, может быть значительно больше (возможно, переваливает за 2 тысячи, но точных подсчётов нет). Удмуртия понесла существенные людские потери, сопоставимые с соседними регионами и выше среднего уровня по России, хотя и не рекордные в абсолютном выражении. 

Наблюдается явная тенденция роста потерь в 2023–2024 гг. за счёт мобилизованных. Официальные структуры предпочитают не афишировать суммарные цифры, однако независимые расследования позволяют составить достаточно ясную картину и свидетельствуют о высокой цене, которую заплатили семьи Удмуртии за эту войну.